В дыму проступает образ того, кого покорим, неся свой крест, как ручную кладь

Летом 2016 года в Пскове снимали эпизоды 10-серийного фильма «Софья» - о Софье Палеолог. Незадолго до этого в местных СМИ появилось объявление: «К съёмке фильма приглашаются актёры массовых сцен и каскадёры. Приоритетом являются мужчины от 18 лет, носящие бороду и длинные волосы, женщины также от 18 лет с длинными волосами естественной красоты без макияжа». Актёры псковского драмтеатра в съёмках тоже участвовали. Некоторые из них пели. Софью Палеолог играла Мария Андреева, Ивана III - Евгений Цыганов, митрополита Московского Филиппа - Пётр Зайченко, папу римский Сикста IV - Владас Багдонас… Фильм снимали, в том числе, в Псковском кремле, Изборске, Новоржевском районе... В сентябре 2016 режиссёр Алексей Андрианов, Евгений Цыганов и другие провели в областной филармонии творческую встречу и продемонстрировали отрывки из фильма.

Кларисса Орсини (жена флорентийского правителя Лоренцо Медичи) оставила описание Зои (в будущем - Софьи) Палеолог: «Невысокого роста, восточное пламя сверкало в глазах, белизна кожи говорила о знатности её рода». Из более подробных  описаний понятно, что будущая русская великая княжна была полная, лицо - с усиками, рост 160 сантиметров. Единственный прижизненный портрет, сделанный ещё до переезда в Москву, скорее всего, сгорел во время кремлёвского пожара. А в России портреты, даже царские, в то время писать было не принято. Изображение Зои-Софьи не так давно восстановлено по черепу: жёсткое мужественное лицо. Ничего общего с тем, что зрители видят в фильме «Софья». Любой исторический фильм – только фантазии на заданную тему. Хотя если бы Евгений Цыганов играл горбатого Ивана III, а актриса в роли Софьи была бы усатая толстушка, образы могли бы получиться не только достовернее, но и глубже. Да и актёрам было бы интереснее.

На историю Пскова Софья Палеолог повлияла очень сильно. Когда псковичи её в 1472 году здесь с почётом встречали и провожали, то и представить не могли, чем всё обернётся.

Когда именно родилась Зоя Палеолог – в точности неизвестно. Между 1443 и 1449 годами.  Её отец Фома Палеолог был деспотом. Это такая должность – деспот, то есть правитель Морейского деспотата (провинции Романии или, иначе говоря, Ромейской империи, после распада задним числом  названной Византией). Зоя была племянницей последнего императора Романии (Византии) Константина XI.

Как писал Карамзин: «Последний император Греческий, Константин Палеолог, имел двух братьев, Димитрия и Фому, которые, под именем Деспотов господствуя в Пелопоннесе, или в Морее, ненавидели друг друга, воевали между собою и тем довершили торжество Магомета II: турки овладели Пелопоннесом. Димитрий искал милости в султане, отдал ему дочь в Сераль и получил от него в удел город Эн во Фракии; но Фома, гнушаясь неверными, с женою, с детьми, с знатнейшими Греками ушел из Корфу в Рим, где Папа, Пий II, и кардиналы, уважая в нем остаток древнейших государей Христианских и в благодарность за сокровище, им привезённое: за главу апостола Андрея (с того времени хранимую в церкви Св. Петра) назначили сему знаменитому изгнаннику 300 золотых ефимков ежемесячного жалованья...»

После смерти отца и гибели дяди Зоя воспитывалась при дворе папы Римского. К тому времени у великого князя Ивана III умерла жена, и было решено устроить династический брак с племянницей последнего ромейского императора, погибшего при защите Константинополя.

Когда решался вопрос о династическом браке, из Москвы в Рим и обратно курсировали послы. Папой Римским тогда был Павел II, но он вскоре умер. А в это время русская делегация уже отправилась в Рим. В сопроводительных грамотах было написано имя нового папы, и оно было неверное (в бумагах написали «Калист», а нового папу звали Сикст). Когда члены делегации узнали об ошибке, то возвращаться назад не стали, а слегка подправили грамоты, «вычистив в ней имя Калиста, написали Сикстово». Переделать «Калист» в «Сикст» («Сиксту, Первосвятителю Римскому, Иоанн, Великий Князь Белой Руси, кланяется и просит верить его Послам») – нехитрое дело. Главное, что подарок – 60 соболей папе Римскому – менять было не надо.

В Москву Зоя со свитой  добиралась обходным путём, минуя Польшу - через немецкие земли. Доехав до Любека по суше, пересела на судно, проделав до Колывани (Таллина) 11-дневный путь. Дальше дорога лежала через Дерпт, Псков и Новгород.

1 октября 1472 года псковичи узнали, что будущая великая княжна со свитой окажется в псковских землях.  Псков тогда был независимым государством, прямого отношения к Зое не имел, но Москва для Пскова была важна. Так что решили невесту великого князя Московского встретить заранее – в устье реки Эмбах (Эмайыги), на которой стоит Дерпт. Примерно в тех местах начиналась водная граница Псковской земли. Встреча состоялась.

«11 Октября выехали на Чудское озеро, - как сказано в «Истории государства Российского», - к устью Эмбаха, встретить Софию, которая со всеми ее многочисленными спутниками тихо подъезжала к берегу. Посадники, бояре, вышедши из судов и налив вином кубки, ударили челом своей будущей Великой Княгине. Достигнув наконец земли Русской, где провидение судило ей жить и царствовать; видя знаки любви, слыша усердные приветствия Россиян, она не хотела медлить ни часу на берегу Ливонском: степенный посадник принял ее и всех бывших с нею на суда...»

Суда по озеру передвигались медленно – около двух дней. Ночёвка была возле церкви Святого Николая в Устье. В пригородном Снетогорском монастыре Зоя-Софья оказалась 13 октября.

В Пскове будущую супругу главы соседнего государства псковичи встречали торжественно – молебнами, подарками, пиром, украшенными лодками и украшенными домами. Главный молебен отслужили в Троицком соборе.

Поселили Зою-Софью в «великокняжеский дворец». «По тогдашнему обыкновению, - сказано у Карамзина, -  гостеприимство изъявлялось дарами: бояре и купцы поднесли Софии пятьдесят рублей деньгами, а Ивану Фрязину (в новом  фильме его играет Джулиано Ди Капуа – Авт.) десять рублей. Признательная к усердию псковитян, она, чрез пять дней выезжая оттуда, сказала им с ласкою: "Спешу к моему и вашему Государю; благодарю чиновников, Бояр и весь Великий Псков за угощение и рада при всяком случае ходатайствовать в Москве по делам вашим».

Государь был её, но не наш. Псков тогда ещё не до конца утратил независимость. Это произойдёт только спустя 38 лет, и спустя 5 лет после смерти Софьи Палеолог. Хотя претензии у Ивана III на Псков имелись уже в 70-е годы («Иоанн, замышляя быть истинным Государем всей России, не считал дел Псковских или Новогородских как бы чуждыми для Москвы…»).

Даже если бы псковичи преподнесли Софье Палеолог не 50 рублей, а все 70, ничего бы во взаимоотношениях Москвы и Пскова не изменилось. Псков был заинтересован в мирном сосуществовании со всеми соседями, а не только с Москвой, постоянно контактируя с Ливонией, Литвой… Особенно с Литвой, вызвав гнев Ивана III, тем более что «в 1473 году открылись неприятельские действия между москвитянами и Литвою».

Важную роль тогда играл великий князь Литовский и король Польский Казимир IV (Карамзин написал: «Псковитяне пересылались с сим королем, желал дружелюбно утвердить границы между его и своими владениями… Лаская псковитян, он давал им чувствовать, что признает их народом вольным, независимым от Москвы и готов всегда жить в дружбе с ними»).

Приглашение племянницы последнего ромейского императора в Москву помимо всего прочего позднее позволило создать в 1523 – начале 1524 годах старцу псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофею концепцию «Москва - третий Рим». Одно из посланий Филофей адресовал  великому князю Московскому Василию III Ивановичу – сыну Софьи Палеолог. Похожие идеи приходили в голову мыслителей уже не раз – по мере того, как ослаблялся Константинополь. Самая известная концепция «нового, третьего по счёту, Рима» или «второго Константинополя» возникла задолго до доктрины Филофея - в Болгарии. Там равнять себя с Царьградом стали после того, как в XIII веке столицей Романии овладели крестоносцы. Болгары решили, что пора подхватить пошатнувшееся знамя («Вот что приключилось со старым Римом, наш же юный Царьград растёт и мужает, крепнет и молодеет…»). Болгарские цари были кровно связаны с константинопольскими монархами раньше русских князей. Так возникла концепция нового Царьграда – Тырново. «Феодосий, милостью божьей патриарх Царьграда Тырнова и всех болгар», - подписывался тырновский патриарх. Филофей заменил Тырново на Москву. К тому времени Псков уже 13 лет входил в состав Великого княжества Московского. Но всё могло пойти и по-другому, если бы не Софья Палеолог.

Софья была второй женой Ивана III. Так что царём должен был стать не её старший сын Василий, а сын предыдущей жены Иван Молодой. Но он умер в 1490 году. Началась придворная борьба между двумя кланами. Одни поддерживали в качестве будущего великого князя Дмитрия – сына Ивана Молодого. Другие рассчитывали на Василия – первого сына Софьи Палеолог. Во многом, именно Софья и решила исход борьбы в пользу второго сына Ивана III. Всё это происходило ещё при живом Иване III, умершем лишь в 1505 году (Софья Палеолог умерла раньше – в 1503 году). Правда, этому предшествовала опала и даже казни некоторых сподвижников Софьи. И всё же клан Софьи Палеолог победил. Часть её противников тоже была показательно казнена: «В лето 7007-го января князь великий велел поимать бояр своих, князя Ивана Юрьевича с детьми, да князя Семена Ивановича Ряполовского; и велел казнить князя Семёна Ивановича Ряполовского, отсекоша ему главу на реке на Москве, пониже мосту, февраля 5, во вторник; а князя Ивана Юрьевича пожаловал от казни, отпустил его в черньци к Троици, а сына его, князя Василя Ивановича Кривого, отпустил в монастырь в Кирилов на Белоозеро».

В 1499 году сын Софьи Василий был объявлен великим князем Новгородским и Псковским, а в 1502 года великим князем Московским и Владимирским и всея Руси самодержцем. При этом Иван III тоже оставался великим князем (отец и сын были соправителями). После смерти отца Василий отправил своего сводного брата Дмитрия в тюрьму, где он в 1509 году умер.

Объявить себя великим князем Псковским – это ещё не значит быть им. Псков сохранял свою формальную независимость до января 1510 года, до тех пор, пока сын Софьи Палеолог Василий III не предъявил псковичам ультиматум: «Ино бы у вас веча не было, да и колокол бы сняли долой вечной, а здеся бы быти двум наместникам». Если бы псковичи отказались, Василий III грозился применить силу. В Псков в то время был ещё достаточно силён, во время Русско-литовской войны 1500-1503 года успешно выдержал приступы ливонских рыцарей. Но воевать с москвичами – это совсем не то, что воевать с ливонцами.

Так что, 13 января 1510 года появился повод написать «Повесть о псковском взятии»: «О славнейший во градех великий Пскове, почто бо сетуеши, почто бо плачеши. И отвеща прекрасный град Псков: «Како ми не сетовати, како ми не плакати; прилетел на мене многокрильный орел, испольнь крыле Львовых ногтей и попустивша Богу за грехи наша, и землю пусту сотвориша, и град наш разориша, и люди мои плениша».

Сын Софьи Палеолог присоединил Псков.

Фильм о Софье Палеолог называется «Софья». А мог бы называться, например, «Бабушка Ивана Грозного».

Солёное слово «привал».
145-й Рим.
Это на судне был дикий аврал,
А здесь - покой и дым.
Сосновый дым.
Горим.
Или тлеем.
Нет, бывали времена и подлее.

На привале удобно привирать, лёжа на боку.
Не счесть привалов на нашем веку.

В дыму проступает образ того, кого покорим,
Неся свой крест, как ручную кладь.
За горизонтом - 146-й Рим,
А 147-му не бывать.