Пьянства и мордобоя не учинять

Разобраться с историей встречи нового года в России непросто уже хотя бы потому, что за последние десять веков дата прихода нового года менялась, как минимум, трижды.

До конца 15-го века новый год в России встречали 1 марта, отдавая предпочтение именно этому дню в связи с началом основных полевых работ, связанных с будущим урожаем. Так что, празднуя наступление весны, наши предки заботились исключительно о ближайшем будущем в виде хлеба насущного. По преданию, в первую весеннюю ночь цвели все плодовые деревья.

В 1492 году встреча нового года с весны перешла на осень - 1 сентября. Летоисчисление велось в России тогда не от Рождества Христова, а от Сотворения мира. Русская православная церковь на первом московском соборе 1492 года приняла решение о переносе новолетья с 1 марта на 1 сентября, традиционно отмечаемого в Византии как день памяти в честь победы, одержанной в 312 году Константином Великим. Именно после этого события император даровал христианам свободу вероисповедания. Но вот довести в России реформу летоисчисления до конца тогда так и не удалось: до 1700 года мы по-прежнему вели отсчет времени от Сотворения мира, вовсю празднуя Рождество. 1 сентября отмечался православной церковью и как день Симеона Столпника. Считалось, что к первому дню осени завершались основные работы, связанные с уборкой урожая. Этот же день становился началом и концом всех других важных дел: истекал срок для взноса оброков, пошлин, податей, расплаты по долговым обязательствам. С 1 сентября начинались и кончались условия различных договоров. Была и еще одна причина в пользу начала года с сентября - церковный календарь, по которому год начинался рождеством Богородицы и кончался успением Пречистой Девы, традиционно отмечаемым 28 августа.

200 лет на Руси господствовал «сентябрьский» отсчет года, хотя в некоторых летописях по-прежнему велась датировка по «мартовскому» году.

1 сентября 7208 года (1699) от Сотворения мира в России как обычно отпраздновали очередное новолетье. Первый день нового года традиционно посвящался в допетровской Руси делам милосердия. Все посещали больных и заключенных. От царских да боярских палат никто не уходил без щедрой милостыни, без обильного угощения. А 20 декабря подобно грому прогремел указ Петра 1, повелевшего перенести начало года на 1 января, чтобы, как и в остальных европейских государствах, новый год встречать через 8 дней после Рождества Христова, в день обрезания, при котором Младенец получил свое земное имя - Иешуа, что означало «Спасение». День, следующий за 31 декабря 7208 года от Сотворения мира, велено было считать 1 января 1700 года от Рождества. «В честь Нового года учинять украшения из елей, детей забавлять, на санках кататься с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять - на то других дней хватает».

Службу новолетью совершил известный своим красноречием иерарх Стефан Яворский, произнесший проповедь, в которой убедительно обосновал необходимость перемены календаря.

Хотя еще в четвертом веке с принятием даты празднования Рождества христианская церковь постановила отмечать 1 января как день обрезания Господня, далеко не сразу и не везде эта дата стала началом нового года, так что Россия не стала исключением. В Ватикане до 1582 новый год встречали одновременно с Рождеством. Во Франции новый год до 1556 года наступал одновременно с пасхой, совпадал с Воскресением. В Англии лишь в 1752 году признали 1 января началом года (на полвека позже, чем в России), прежде его считали со дня Благовещения (25 марта).

После реформы Петра в России церковный новый год продолжал отмечаться с 1 сентября, а день 1 января считался праздником светским. И лишь с течением времени границы между политическими интересами государства, традициями светского общества и особенностями церковного мира перестали быть непреодолимыми. Они столь причудливо переплавились, сплелись, что превратились совершенно в новый праздник, которому именно народные традиции придали ни с чем несравнимое очарование и особый смысл.