Погибшие, но не сдавшиеся. Часть первая. Обитатели Колпино

Наследие Врангелей на Псковской земле. Часть первая. Обитатели Колпино

И мне снятся в этот миг,
Тени тех, кто прежде жили,
Тихий шепот старых книг:
«Позабыли, позабыли».
Барон Николай Врангель

Весной 2009 года в Санкт-Петербурге было создано Общество изучения и сохранения наследия Врангелей («Наследие Врангелей»). Это произошло 18 апреля – в Международный день памятников и исторических мест. Общество, в состав которого вошел и автор этих строк, сплотило единомышленников, увлеченных изучением истории и культурного наследия рода Врангелей. Мы заняты поиском биографических и краеведческих данных, проведением выставок и памятных акций, организацией турпоходов и экспедиций; установлением и поддержанием связей с потомками рода Врангелей [ 1 ]. По договоренности с редакцией «Псковской губернии» автор представляет читателю богатую и драматическую историю рода Врангелей на Псковской земле.

Имя Врангелей известно в Европе с XII века, а в России – с XVIII в., когда многие представители этого рыцарского рода верой и правдой начали служить в Российской империи, согласно девизу на своем родовом гербе: «Rumpo non Plecto!» («Погибаю, но не сдаюсь»). Врангели внесли существенный вклад в развитие российской цивилизации.

На рубеже XIX-ХХ веков в России насчитывалось почти 40 ветвей этого древнего рода. Псковщина хранит память о нескольких ветвях его представителей.

Пустошкинский район. Деревня Колпино. Бывшее имение Врангелей фон Гюбенталей. Слева – самое старое из сохранившихся деревьев аллеи усадебного парка. Дом второй половины ХХ века, построен прямо на аллее. Снимок 3 августа 2009 г. Фото: Евгений Овечкин

В Пскове родился Фердинанд Петрович Врангель (1796-1870) – мореплаватель, адмирал, почётный член Петербургской Академии Наук, один из учредителей Русского географического общества. Псковичом по рождению был Василий Васильевич Врангель (1797-1872) – геодезист, адмирал, член-корреспондент Петербургской Академии наук, начальник маяков Балтийского моря.

В 1915 г., в разгар Первой мировой войны, в Пскове побывал Николай Николаевич Врангель (1880-1915) – историк русского искусства, организатор художественных выставок в Петербурге, секретарь Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины. Во время войны Н. Врангель был членом Красного Креста и уполномоченным военно-санитарного поезда имени Великой княгини Ольги Николаевны. В Пскове он занимался сбором сведений о работе Красного Креста на северо-западном фронте в первый год войны [ 2 ].

Во второй половине ХХ столетия в Пскове жил один из «последних» русских Врангелей – Борис Георгиевич Врангель (1917-1995). Он родился в поместье Торосово под Петербургом. Его мать – урожденная княжна М. Л. Голицына. До 1941 года Б. Врангель жил в Бельгии, но в начале войны вернулся в Россию и участвовал в деятельности Псковской духовной миссии.

«…Искренно сожалея, что не имел счастия познакомиться с почтенным хозяином»

Как-то раз, просматривая сайты в Интернете, я увидел переведенную на русский язык книгу барона Карла Врангеля-Рокассовского «Перед бурей» с подзаголовком: «Настоящая картина жизни в России перед коммунистической революцией 1917 года». Книга была опубликована в 1978 г. в итальянском городе Вентимилья. Карл Врангель-Рокассовский называет свою книгу: «История жизни моего отца». Но в действительности он освещает историю своей семьи с 1787 до 1913 г. [ 3 ]

Книга основана на личных воспоминаниях автора, а также на рассказах и преданиях семьи Врангелей фон Гюбенталь. Значительная часть воспоминаний посвящена пребыванию членов этой семьи в родовом поместье Колпино – в тогдашнем Себежском уезде. До 1924 г. уезд входил в состав Витебской губернии. Ныне Колпино находится в составе Пустошкинского района Псковской области.

После прочтения книги «Перед бурей» для меня стало очевидно, что эти воспоминания могут стать основой для краеведческой экспедиции. Я захотел посетить памятные места Псковщины, связанные с жизнью баронов Врангелей, точнее, двух ветвей этого рода. Первая ветвь – семья С. К. Врангеля фон Гюбенталя, вторая – семья Б. Г. Врангеля, жившего в Пскове.

В перечне дворян-землевладельцев Себежского уезда за 1905 г. значится «Станислав Карлович Франгель-фон-Гюбенталь», лютеранского вероисповедания, владеющий имением Колпино в Соинской волости. Указан был и адрес землевладельца: станция Пустошка [ 4 ].

Еще в 1824 г. в Колпино, возвращаясь из Одессы в Михайловское, заезжал А. С. Пушкин. В те годы имением владел Игнатий Деспот-Зенович, член масонской ложи в Петербурге. Великий поэт, не застав хозяина дома, оставил ему записку: «8 августа 1824 г. В селе Колпине. Александр Пушкин сердечно благодарит Игнатия Семеновича Зеновича за его заочное гостеприимство. Он оставляет его дом, искренно сожалея, что не имел счастия познакомиться с почтенным хозяином» [ 5 ].

Следующим шагом в подготовке к экспедиции стал поиск старинных карт. В отделе картографии Российской Национальной Библиотеки я заказал топографическую карту Витебской губернии 1868 г. Внимательно рассмотрел на карте окрестности нынешнего города Пустошка и нашел населенный пункт с названием «ф. Колпино» (фольварк, т. е. хозяйственное поселение). На карте было видно, что фольварк пересекает дорога, окруженная постройками с обеих сторон. Рядом с фольварком расположено Колпинское озеро. Знаки старинной карты соответствовали описанию усадьбы в книге Врангеля-Рокассовского.

Кроме карты последней четверти XIX в., я обратился к топографическому плану межевания Витебской губернии 1790 г. Мне важно было понять, как выглядел план усадьбы задолго до того, как ею стал владеть С. Врангель. На старинном плане Себежского уезда я отыскал фольварк Колпино. Дворянская усадьба находилась на берегу озера, дом стоял в центре парка.

«Он решил спроектировать модель «избы» для каждой семьи своих крепостных»

Пустошкинский район. Деревня Колпино. Бывшее имение Врангелей фон Гюбенталей. Один из надгробных памятников семейного некрополя владельцев усадьбы: Огинских – Деспот-Зеновичей – Врангелей фон Гюбенталей. Снимок 3 августа 2009 г. Фото: Евгений Овечкин

Во второй половине XIX в. владельцем имения Колпино был мировой судья Станислав Врангель (1844-1913) – сын известного медика Карла Филиппа Врангеля фон Гюбенталя (1786-1858).

Уже вернувшись в Петербург после экспедиции, я познакомился с историком В. П. Грицкевичем, который первым исследовал биографию медика-новатора К. Ф. Врангеля фон Гюбенталя, родившегося в Кашинском уезде Тверской губернии. Он пишет: «Медицинское образование он получил в передовых университетах Геттингена и Марбурга. После получения в 1805 г. в Марбурге докторского диплома стал полковым лекарем в гвардейском егерском полку русской армии. В тяжелых условиях армия оказала стойкое сопротивление наполеоновским войскам на полях Мазовии и Восточной Пруссии. Полковой лекарь получил боевое крещение в кампании 1806-07 гг., в том числе в известных битвах под Прейсиш-Эйлау и Фридляндом, а в бою при Хайльсберге 28 мая 1807 г. был ранен в руку во время перевязки раненых» [ 6 ].

Позже К. Врангель принимал участие в русско-шведской войне. Работая в полковом госпитале, он заслужил благодарности от генералов М. П. Долгорукова и П. П. Коновницына. Во время Отечественной войны 1812 г. К. Врангель служил под командованием М. Б. Барклая-де-Толли и оказывал помощь раненым на Бородинском поле. После войны занимал должность инспектора Витебской врачебной управы. В 1830-31 гг. он принял деятельное участие в борьбе с эпидемией холеры.

Именно К. Врангелю фон Гюбенталю принадлежит изобретение гипсовой повязки для лечения переломов. В. Грицкевич отмечает, что он «лечил таким образом переломы костей голени, ключицы, черепа. Врач применял этот метод во всех больницах и госпиталях, где работал. Это была еще не гипсовая повязка, но основные ее принципы фактически здесь уже разработаны». Метод применения гипсовой повязки, изобретенный К. Врангелем в 1812 г., окончательно утвердился в России лишь в 1852 г., благодаря авторитету великого хирурга Н. И. Пирогова.

Карл Врангель был женат дважды. От первой жены Констанции у него было два сына. После смерти Констанции в 1832 г. он женился на Анне Юревич. В 1844 г. у них родился сын Станислав, будущий судья и владелец усадьбы в Колпино. А. Юревич получила в наследство три поместья в Витебской губернии – Колпино, Реблино и Забелье. Колпино принадлежало её матери, урождённой Деспот-Зенович. Изначально поместье было собственностью княгини Полонии Огинской.

Мальчика назвали Станиславом в честь дяди Станислава Юревича – старшего брата матери. Детство он провёл в поместье отца К. Врангеля под Витебском (Королево). Воспитание было очень строгим.

Рассказывая о детских годах своего отца, Карл Врангель-Рокассовский приводит интересный эпизод, связанный с поручением мальчику… архитектурного проекта. «С немецкой дотошностью, – пишет о дедушке Врангель-Рокассовский, – он решил спроектировать модель «избы», которую он в дальнейшем собирался построить для каждой семьи своих крепостных. Он поручил эту задачу моему отцу, которому в то время было восемь или девять лет. Под наблюдением своего немца-наставника мой отец нарисовал план дома с двумя комнатами, камином и вытяжной трубой посередине. Он ещё начертил планы конюшни, хлева, курятника, псарню и т. д.

Все дома с небольшими цветочными садиками перед ними должны были выходить фасадом на главную улицу новой деревни, а позади них должны были находиться хлев и другие подсобные помещения. Мой отец тщательно вычерчивал план новой деревни в течение нескольких зимних месяцев. Наконец, чертежи были готовы, и мой дед передал их управляющему поместья с приказом немедленно построить новую деревню».

Строительство домов не увенчалось успехом, но причина была не в недостатках «архитекторского проекта» маленького Стаса, а в нежелании русских крестьян жить в образцовой «немецкой деревне».

К. Врангель ушел из жизни в 1860 г. и был похоронен в Витебске на маленьком кладбище при католической церкви Святой Барбары рядом со своей первой женой Констанцией. Позже на территории кладбища возвели костел из красного кирпича. В 1960-е гг. в нем находился склад. Старинное кладбище у стен костела было снесено…

«Царь, желая закурить, был вынужден просить студентов вернуть ему сигареты»

После смерти К. Врангеля опекуном его сына стал Станислав Юревич. Он устроил мальчика в частную школу Филиппова в Петербурге. Каникулы юный Станислав проводил в поместье матери – Колпино. По словам Врангеля-Рокассовского, приезжая в родовую усадьбу, его отец «мчался встретить и нежно поцеловать свою няню, которая имела собственную комнату в помещичьем доме и жила здесь на правах члена семьи… Он был сильно привязан к своей няне, пожилой крестьянке, которая нянчила его в детстве, а после ещё заботилась и о его сыне».

Учась в Петербурге, С. Врангель проживал в квартире генерала Клеменса – друга С. Юревича. Помимо занятий в школе, он брал уроки фехтования и танцев. Его учителем танцев был танцор Императорского балета Феликс Кшесинский, отец известной балерины Матильды Кшесинской. Помимо основных занятий, он учил юношу искусству галантности: как подобает входить в зал, кланяться, целовать руку даме и др. Врангель-Рокассовский пишет: «В возрасте шестнадцати лет мой отец был высок и строен, с копной золотистых волос, отливающих бронзовым оттенком. Он бегло говорил по-немецки и по-французски, как настоящий поляк – по-польски с варшавским оттенком, и по-русски, который был его родным языком».

После окончания частной школы в Петербурге, дядя С. Юревич отправил своего племянника С. Врангеля учиться в Гейдельбергский университет. Через несколько лет Станислав вернулся в Россию и поступил в Петербургский университет на юридический факультет.

В годы учебы Станислава Врангеля в Петербургском университете это заведение часто посещал император Александр II. Приезжая, он неформально общался со студентами. Однажды даже рассказал о покушении на него у ворот Летнего сада. Врангель-Рокассовский пишет: «Его собака, серый пойнтер, была хорошо знакома студентам, и они приучили её сидеть рядом с ними в аудитории, пока царь восседал на кафедре… Студенты обожали царя. Часто им удавалось совершенно немыслимым способом вытаскивать сигареты из его подсигарника на сувениры. И достаточно часто царь, желая закурить, был вынужден просить студентов вернуть ему сигареты, что они делали с большой неохотой».

После окончания Петербургского университета С. Врангель получил назначение на должность мирового судьи в Себежский уезд. Врангель-Рокассовский пишет: «Несмотря на молодость, мой отец зарекомендовал себя хорошим судьёй. Он обладал проницательным и живым умом и здравой рассудительностью… Являясь аристократом, он был убеждён, что одной из наиболее важных обязанностей дворянства, как привилегированного класса, было служение примером для всего остального населения в честном и справедливом подходе к любому делу… Каким-то образом крестьяне и евреи прочувствовали его позицию, и очень скоро он стал весьма популярен среди них».

«Являясь дворянином, верным идеям монархии, мой отец телом и душой был предан этому великодушному повелителю»

Еще в годы учебы С. Врангель познакомился с гостившей в Колпино Аделаидой Юревич, своей двоюродной сестрой. Вскоре она стала его женой. В 1864 г. у них родился первенец, которого назвали Альбертом-Карлом-Иоганном. А спустя два года – дочь Анна-Леонида (в семье ее называли Нюсей). Но семейное счастье Врангелей было недолгим. Летом 1867 г. умер их трехлетний сын. В тот же год, заболев туберкулезом, ушла из жизни жена Аделаида. А еще через год скончалась мать, Анна фон Врангель (урожденная Юревич). Все члены семьи были похоронены на фамильном кладбище в Колпино, рядом с усадебным парком.

Через несколько лет С. Врангель женился на Эмилии Юревич – родной сестре своей первой жены Аделаиды. Он был знаком с Эмилией с юношеских лет. Они обвенчались в колпинской часовне в 1874 г. Спустя два года у них родился сын, которого они назвали Вальдемаром-Константином. Еще через год на свет появилась дочь, получившая имя Аделаида, в память о первой жене С. Врангеля. Но, увы, брак Станислава с Эмилией не был связан крепкими узами любви.

Отдав Нюсю на воспитание в Смольный институт, С. Врангель часто навещал дочь в Петербурге. В один из приездов в столицу он стал свидетелем гибели Александра II на Екатерининском канале. Врангель-Рокассовский пишет: «Мой отец был сильно взволнован. Много раз в своей жизни он видел царя и хорошо помнил его приятный голос и взгляд его больших добрых глаз, глубоко проникавших в душу тех, с кем он говорил. Мой отец гордился реформами и теми большими изменениями, которые происходили в то время… Являясь дворянином, верным идеям монархии, мой отец телом и душой был предан этому великодушному повелителю, который так много сделал для своего народа и бедных людей других наций».

Судья С. Врангель был приятелем и дальним соседом Григория Пушкина – младшего сына великого поэта, жившего в Михайловском. Они вместе охотились в Чернохолмском лесу, расположенном на территории земельных владений Врангеля фон Гюбенталя.

Рассказывая о дружбе своего отца с Григорием Пушкиным, Карл Врангель-Рокассовский упоминает о родстве Врангелей с Пушкиными (это другая ветвь рода, с которой был связан пскович Борис Георгиевич Врангель). Он пишет: «Осип Абрамович Ганнибал имел двух дочерей – Софию и Надежду. Старшая София вышла замуж за Адама фон Роткирха, а их дочь Вера фон Роткирх стала женой Александра фон Траубенберга. Их дочь Доротея фон Траубенберг вышла замуж за барона Георгия фон Врангеля, и все их наследники, включая генерала Петра Врангеля, Главнокомандующего Белой Армии на юге России, имеют следы негритянской крови. Младшая дочь Осипа Абрамовича Ганнибала вышла замуж за Сергея Пушкина. У них родился сын, будущий знаменитый поэт Александр Сергеевич Пушкин» [ 7 ].

«В большой галерее висели портреты членов трёх разных семей»

Моя краеведческая экспедиция по Врангелевским местам Псковщины началась 2 августа 2009 г. в Петербурге, на Витебском вокзале. Путь мой лежал в Пустошку – самый молодой город Псковской области.

В дороге разразилась гроза. За окнами сверкала молния, грохотал гром. Впереди меня ждали псковские поля и озера, сельские Мадонны, забытые усадьбы, старинные парки и неведомые старожилы…

Утром следующего дня поезд прибыл в Пустошку. Я вышел из вагона и оказался на маленькой станции. Немногочисленные пассажиры, приехавшие на поезде, быстро рассеялись.

Из Пустошки я быстро добрался в Колпино. Посреди деревни в огороде работала пожилая женщина. Я познакомился с ней. Оказалось, что Тамара Леонидовна Морозова помнит Колпино еще с довоенных времен. Но большую часть жизни прожила в Пустошке, работая акушеркой. Она рассказала, что усадьбой в Колпино владел «помещик Бруммель», а до него «помещик Гоменталь». Их соседом был «помещик Моль». Однажды, уже при Советской власти в Колпино заезжал «сын Бруммеля». Вспомнив текст книги Врангеля-Рокассовского, я сообразил, что за именем «помещика Бруммеля», скорее всего, стоит управляющей делами усадьбы Петер Бруннер.

Легко было догадаться, что «помещик Гоменталь», владевший усадьбой в Колпино, был не кто иной, как Станислав Врангель фон Гюбенталь. Поблагодарив Тамару Леонидовну за рассказ, я направился в бывший усадебный парк на поиски следов дома Врангелей.

Проходя через соседский участок, я случайно встретил соседа Т. Морозовой – Михаила, общительного мужичка средних лет, коренного жителя Колпино. Еще мальчишкой он облазил все уголки деревни и многое слышал от своей матери, жившей в этих местах с детства. Я осведомился у Михаила, где находился барский дом и семейное кладбище Врангелей. Он легко вызвался показать мне все это.

Сквозь аллею старых деревьев мы поднялись на вершину холма. Это был центр усадебного парка. Михаил подвел меня к деревянному дому, стоящему среди старинных деревьев, и произнес: «Вот на этом месте и был барский дом». Я стоял у здания бывшей школы, возведенного после войны, и представлял себе исчезнувшее «дворянское гнездо»…

«Старый дом в Колпино, – пишет Врангель-Рокассовский, – представлял собой одноэтажное здание, построенное из огромных брёвен, с остроконечной крышей и четырьмя высокими колоннами у главного входа. Различные части дома были сооружены в разное время. Поэтому его форма, местами, была неправильной и беспорядочной. Внутри дом был уютным и удобным. Стены и потолки были покрыты белой извёсткой с голубым оттенком. Деревянный пол никогда не покрывали краской. В некоторых местах, особенно на дверных порогах, дерево стёрлось из-за многолетнего соприкосновения с тяжёлыми охотничьими сапогами, каблуками женских туфель и шаркающими ногами слуг. Мебель разных времён собиралась несколькими поколениями. Во всех спальнях имелись распятие и католическая икона. В большой галерее висели портреты членов трёх разных семей, которые в прошлом владели домом, все написанные маслом и обрамлённые бронзовыми рамами…».

Во второй половине ХХ столетия в бывшем усадебном парке были выстроены деревенские дома, ныне заброшенные. До сих пор они окружены старинными деревьями, возраст которых не менее 100-150 лет. «Дом был окружён старинным парком, – вспоминает Врангель-Рокассовский, – посаженным Огинскими. Большие аллеи парка производили сильное впечатление. Деревья достигали необычайной высоты, и их переплетающиеся кроны создавали густую лиственную крышу высоко над поверхностью земли так, что в солнечный день в парке было тенисто и прохладно. Здесь имелось маленькое искусственное озеро, и сам парк был окружён большим каналом. Князья Огинские освещали парк огнями и фейерверками, и их гости катались в гондолах по каналу вокруг парка».

Озеро и канал не сохранились, хотя к северу от парка видна глубокая и длинная низина, заросшая деревьями и кустами. Возможно, это остатки водоема, окружавшего парк Огинских в XVIII в.

Документы по истории Колпино находятся в Национальном историческом архиве Беларуси в Минске. После экспедиции я побывал в Минске и обратился к этим документам. Вот что сообщает инвентарь имения Колпино, составленный в 1849 г.: «Имение находится в Себежском уезде. Имение родовое, доставшееся по духовному завещанию матери покойного владельца К. Зенович, явленному в Себежском уездном суде 15 января 1803 года… Состоит из фольварка сего же названия и трех деревень: Большаго Карнаухово, Клюкино, Морозово… Почва земли большей частью суглинистая, песчаная и хрящеватая… Крестьяне вероисповедания православного… По инвентарю показано на лицо мужеска пола 61, женска 83… Имущество крестьян: лошадей 47, коров 86, овец 51, свиней 67. Общее пространство сего имения по инвентарю показано приблизительно 1006 десятин» [ 8 ].

Приведен «список дворовым людям имения Колпино»: Захар Артемьев, 24 года, повар; Евдокия Захарова, 21 год, горничная. Из этого же документа мы узнаем имена крестьян, проживавших в деревнях имения: Иван Парфенов, Олег Максимов, Трофим Кириллов, Авлас Прохоров, Ефрем Савельев и многие другие…

«Их длинные ветви касались крестов и мраморных памятников на могилах»

Напротив усадебного парка, по другую сторону грунтовой дороги, находится невысокий холм, густо заросший деревьями и кустами сирени. Подходя к нему, я заглянул в воспоминания. «На холме рядом с парком, – пишет Врангель-Рокассовский, – было расположено семейное кладбище владельцев поместья. Здесь мирно покоились представители трёх различных семей. На холме росли деревья, и их длинные ветви касались крестов и мраморных памятников на могилах. Недалеко от этого холма стояла католическая часовня поместья, построенная из камня в готическом стиле».

Мы взошли на холм. Нашему взору открылась печальная картина: сквозь заросли виднелось несколько глубоких ям. Это были разоренные захоронения. Между ними высились уцелевшие части надгробных памятников.

Сохранилось пять безымянных фрагментов. Два из них представляли скромные прямоугольные раковинки. Вероятно, это надгробия с детских могил. Рядом стояли два пустующих гранитных постамента. Они сильно обомшели, на одном виднелось сколотое основание мраморного креста. В верхней части другого зияли два отверстия – следы крепления креста. Пятый фрагмент тоже был постаментом, причем мраморным. И на нем сохранилось крепление для креста.

Обнаружение этих камней было для меня равнозначно нахождению клада, поскольку я был уверен, что кладбище давно исчезло. Теперь не осталось сомнений, что передо мной лежал в руинах семейный некрополь владельцев усадьбы, описанный в книге Врангеля-Рокассовского. Но кто был погребен под этими памятниками? Врангели, Зеновичи или Огинские?

Мы можем лишь строить догадки, кто из последних владельцев усадьбы обрел упокоение под этими сдвинутыми с положенных мест, но уцелевшими камнями. Из книги Врангеля-Рокассовского известно, что с 1867 по 1868 гг. на семейном кладбище в Колпино было похоронено трое представителей семьи: сын С. Врангеля – младенец Альберт-Карл-Иоганн (1864-1867), первая жена Станислава Аделаида (1841?-1867?), и его мать, Анна фон Врангель (1817?-1868?).

Позже в Колпино, в семейном склепе, была похоронена дочь С. Врангеля от брака с Э. Юревич – Аделаида (1876?-1892?), умершая от быстро развившегося туберкулеза.

В 1909 г. на кладбище похоронили дочь С. Врангеля от первого брака – Анну-Леониду или Нюсю (1866?-1909?), бывшую замужем за Василием фон Гакеном, служившим в канцелярии губернатора в Великих Луках. В январе 1913 г. в специально построенном склепе на семейном кладбище нашел свое упокоение судья С. Врангель фон Гюбенталь (1844-1913).

Михаил поведал, что кладбище подверглось нападению вандалов в начале 1970-х гг. Мальчишкой он играл вместе с приятелями на холме среди памятников и возвышавшихся крестов. Но однажды, придя на холм, ребята обнаружили, что памятники сдвинуты со своих мест, кресты украдены, а могилы разрыты…

Искусанные целой тучей комаров, обитающих в зарослях сирени, мы с Михаилом поспешили на Колпинское озеро. Рядом с озером, на возвышенности, недавно построен кирпичный дом, который принадлежит родственникам Т. Л. Морозовой. Они устроили на берегу очень удобную деревянную купальню с мостками.

С разрешения хозяев я нырнул с мостков в теплую воду и поплыл неспешно, глядя на старинные деревья парка и представляя, как более 100 лет назад в Колпинском озере купался юный Карл Врангель-Рокассовский с друзьями...

Евгений ОВЕЧКИН,
сотрудник Музея городской скульптуры (Санкт-Петербург), член Русского Географического Общества, член Общества изучения и сохранения наследия Врангелей («Наследие Врангелей»).

Продолжение читайте в следующем выпуске «Псковской губернии».

 

1 См., например: Е. Овечкин. Врангелевская Атлантида // Альманах «На Невском», № 8 (151), август 2009 г. С. 18.

2 См.: С. Бертенсон. Барон Врангель в «Обществе защиты» и на войне / В сб.: Венок Врангелю от Общества защиты и сохранения в России памятников искусства и старины. Петроград, 1916. С. 36.

3 Все цитаты из книги Карла Врангеля-Рокассовского даны мной в дальнейшем в редакции перевода, размещенного на http://www.zarubezhom.com/wrangell1.htm.

4 См.: Землевладения и землевладельцы Витебской губернии в 1905 году. Под ред. А. Сапунова. Витебск, 1907.

5 См.: А. С. Пушкин. Собрание сочинений в десяти томах. Т. 9. Письма. Записки. 1815-1830. М., 1962.

6 См.: В. Грицкевич. С факелом Гиппократа. Минск, 1987. С. 156-157.

7 К сожалению, в воспоминаниях К. Врангеля-Рокассовского заключена неточность. По генеалогической схеме, составленной авторитетным генеалогом С. И. Гришкиной ("Генеалогическая таблица Ганнибалов - родственников Врангелей"), Осип Абрамович Ганнибал (1744-1806) имел одну дочь, Надежду Осиповну Ганнибал (1775-1836), вышедшую замуж за Сергея Львовича Пушкина (1767-1848). София Ганнибал (1759-1802), которую К. Врангель-Рокассовский ошибочно называет дочерью Осипа Абрамовича Ганнибала, в действительности является дочерью Абрама Петровича Ганнибала (отца Осипа Абрамовича). - Авт.

8 См.: Национальный исторический архив Беларуси. Ф. 2635, оп. 1, д. 1471, л. 1-18.