Милость и Возмездие

Трагические, вопиющие о победившем варварстве, останки некогда роскошной усадьбы с милым тургеневско-бунинским названием «Старые Липы» расположены в 9 км от посёлка Локня, поблизости от села Михайлов Погост. (Сегодня это Михайловская волость Локнянского района Псковской области). Впрочем, хотя к нашему времени уже почти все имения русских дворян сделались одними своими названиями – этим не отнимается их высокая значимость. Вся русская дворянская культура, по преимуществу, перешедшая в литературу, в язык, остаётся сегодня чуть ли не единственной возможной опорой исторической жизни страны и народа.

Герб рода Алексеевых.

В Средние века территория, на которой расположена интересующая нас усадьба, принадлежала Великому Новгороду. Это была так называемая Ржевская земля, укреплённый центр которой – Ржева – называлась с XV века также Пустой Ржевой. Земли эти несколько столетий, в XIII-XV веках, были оспариваемы Великим княжеством Литовским. Лишь с падением вечевой независимости Новгорода в 1478 году они прочно вошли в состав Московского государства.

«Сквозь оный видны крестообразно проходящие Ключ и Шпага»

В старину поместьем, получившим название Старые Липы только в начале ХХ века (а до того, по возвышенному месту, на котором стоит, имевшему название Гора, либо по соседнему селу – Новотроицкое), более двухсот лет владело семейство дворян Алексеевых.

Герб рода Брянчаниновых.

В истории русского дворянства известно несколько не связанных между собой родов, носивших эту фамилию. Владельцами Старых Лип были потомки Степана Даниловича Алексеева, который был жалован поместьями в Великолуцком и Даниловском уездах (поблизости от Ярославля. - Авт.) от царя Алексея Михайловича (1645-1676 годы правления) в 1654 году [см.: Общий Гербовник, ч. IV, № 109].

Вот описание герба рассматриваемого нами рода Алексеевых: «Щит, разделённый перпендикулярно на две части, имеет правое поле красное, а левое голубое, на коих изображен прямо поставленный Столб и сквозь оный видны крестообразно проходящие Ключ и Шпага, остроконечиемъ обращённая к правому верхнему углу. Щит увенчан обыкновенным дворянским Шлемом с дворянскою на нём Короною. Намёт на щите красный, подложенный серебром. Щит держат два Льва.

Фамилии Алексеевых многие служили Российскому Престолу дворянския службы в разных чинах и жалованы были в 7162/1654 и других годах поместьями.

Всё сие доказывается жалованною на поместья грамотою, выписью с отказных книг, родословною Алексеевых и копиею с грамоты Ярославскаго дворянскаго собрания, в которой показано: что род Алексеевых внесён в дворянскую родословную книгу, в 6-ю ея часть, древняго дворянства» (герб второго рода дворян Алексеевых очень похож на охарактеризованный, но отличен от него в деталях. - Авт.).

В. Корсаков. Портрет Н. С. Брянчанинова в 1904 году. 2000-е гг.(?) Холст, масло.

Сегодня мы можем «пунктирно» проследить всю родословную владельцев имения Гора (Старые Липы). Предположим, что в 1654 году рассматриваемые земли, входившие в Великолуцкий уезд, были получены С. Д. Алексеевым в вотчину. В этом случае о его гипотетическом наследнике, Кузьме Степановиче Алексееве, нам известно лишь реконструированное имя.

Однако в доступных на сегодня документах под 1679 годом фигурирует Степан Кузьмич Алексеев¹, который, по-видимому, наследовал своему отцу Кузьме Степановичу.

Известно также, что 4 марта 1792 года был утверждён родовой герб² подполковника Никиты Степановича Алексеева, про которого мы с достаточным основанием можем сказать, что он являлся сыном С. К. Алексеева и отцом бригадира Григория Никитича Алексеева, также упоминаемого в источниках.

Вдова Г. Н. Алексеева, бригадирша Мария Сергеевна Алексеева, по-видимому, в малолетство своего сына какое-то время распоряжалась имением Гора – в начале XIX века.

Владимир Григорьевич Алексеев – «отставной корнет» (как поименован он в одном из документов), сын бригадира Г. Н. Алексеева и М. С. Алексеевой, стал последним представителем мужской линии своего рода.

«…Над прахом мужа… и для надгробия… всего рода ея»

Псковская ветвь Алексеевых, принадлежавшая к богатому поместному дворянству, по всей видимости, владела землями, помимо Псковской, также и в Ярославской губернии³.

Князь-Владимирский храм в Михайловом Погосте. 1862 год.

Нагляднее всего о состоятельности этой семьи свидетельствует большой, роскошно выстроенный храм во имя Святого Равноапостольного Великого Князя Владимира (980-1014 годы правления) в Михайловом Погосте – по соседству с усадьбой.

Известно, что церковь была построена в 1862 году «землевладелицей Марией Ивановной Алексеевой на собственные средства над прахом мужа, титулярного советника Владимира Григорьевича Алексеева и для надгробия в нижних этажах всего рода её». Мы видим, что вдова «отставного корнета» (скончавшегося, скорее всего, около 1860 года) унаследовала имение Гора.

Краснокирпичный храм, выдержанный в стиле, развивающем архитектурную тему московских церквей XVII века, стал памятником древнему роду и его усыпальницей. Церковь под серебряными куполами поставлена на самом высоком месте деревни Михайлов Погост и всей окрестности. Она не совсем обычна по своей архитектуре для Псковского края. Несомненно, мы имеем здесь замечательный памятник стилевого расцвета русской архитектурной эклектики.

Псевдорусский (или «русский») стиль в своём развитии и продвижении в архитектурный обиход России середины XIX века связан, в первую очередь, с эстетическим поисками Константина Андреевича Тона (1794-1881). Этот великий архитектор, известный более всего взорванным коммунистами храмом Христа Спасителя в Москве, являлся, в частности, и автором (также уничтоженного большевиками) храма Святого Мирония лейб-гвардии Егерского полка на углу Обводного канала и Рузовской улицы в Санкт-Петербурге (1849-1855 годы).

Михайлов Погост на открытке начала ХХ века.

По-видимому, церковь Мирония была одной из первых реализаций того же пути в развитии русской храмовой архитектуры, по которому шёл и не известный нам пока автор Князь-Владимирского храма в Михайловом Погосте. Высокие качества реализованного здесь проекта (достаточно раннего – 1862 год – для указанного стиля) не позволяют сомневаться в столичном (петербургском) происхождении архитектора.

Пятиглавая трёхапсидная однопрестольная церковь, построенная, помимо высококачественного кирпича (его обжиг был налажен прямо в имении Алексеевых⁴), из песчаника и бетона, декорированная мрамором и гранитом, имеет высокую трёхъярусную колокольню, видимую издалека⁵.

Здание особенно заметно благодаря своему ярко-красному кирпичному тону. Высокие окна наполняют его торжественный интерьер светом. Обращают на себя внимание великолепные, точёные из монолитного гранита, колонны паперти.

В советское время Владимирский храм, закрытый для богослужения только в 1940-е годы, уцелел по чудесной случайности⁶. После освобождения в 1943-44 годах данной местности от оккупантов в подклете здания (по-видимому, прямо на могилах помещиков Алексеевых – вспомним это: «…и для надгробия в нижних этажах всего рода её»!) была размещена пекарня. Особенным разрушениям подверглись храмовые главы, великолепная широкая паперть, свод над центральным четвериком.

В последние советские десятилетия, до недавнего времени, церковь была используема под склад местным колхозом «Рабочий путь». Сегодня вновь открытый храм, доведённый до глубоко аварийного состояния, переживает медленное восстановление. Но очевидно, что первостепенному по важности памятнику необходима научная реставрация.

«Несколько сильно разветвленных стволов»

Единственная (по нашим сведениям) дочь и наследница помещиков Владимира Григорьевича и Марии Ивановны Алексеевых – Наталья Владимировна Алексеева – вышла замуж за сенатора Николая Семёновича Брянчанинова (1849-1921?). Она рано (после 1874 года) скончалась.

Дворец А. Н. Брянчанинова в Старых Липах. Главный фасад. Начало 1910-х годов. Фото В. Н. Козлова

Наследниками Алексеевых стали трое детей Н. В. Алексеевой и Н. С. Брянчанинова – сыновья (Александр и Владимир) и дочь Мария. В то время будущим имением Старые Липы по-прежнему владела их бабушка, «вдова титулярного советника В. Г. Алексеева». Из составленного лишь в 1888 году завещания Марии Ивановны Алексеевой (тёщи сенатора), мы знаем, что зять её и внуки унаследовали землю и имущество в Островском уезде Псковской губернии⁷.

Николай Семёнович Брянчанинов – выдающийся русской государственный деятель в царствования императоров Александра III (1881-1894 годы правления) и Николая II (1894-1917 годы правления) – принадлежал к одному из самых прославленных, древних и богатых аристократических домов России.

По одной из версий, дальними предками Брянчаниновых были императоры Священной Римской Империи Германской Нации, откуда в XIII-м столетии один из их отпрысков⁸ перешёл на Русь. Сама же фамилия, её звучание, происходит от прозвища погибшего в битве на Куликовом поле боярина Михаила Бренко – оруженосца великого князя Московского Дмитрия Донского (1359-1389 годы правления).

Земли Брянчаниновых в Вологодском, Грязовецком и Кадниковском уездах впервые упоминаются в документах XVII века. Возможно, они были пожалованы царём Михаилом Феодоровичем Романовым (1613-1645 годы правления) за участие в освободительном народном ополчении 1611–1612 годов, «за Смоленское сидение и изгнание ляхов». Родовым поместьем Брянчаниновых считается село Покровское нынешнего Грязовецкого района Вологодской области.

Покровское, расположенное неподалеку от сельского погоста, где упокоились предки Брянчаниновых, с четырьмястами душами крепостных крестьян перешло по наследству к Александру Семеновичу Брянчанинову в 1803 году.

А. С. Брянчанинов – дед Николая Семёновича Брянчанинова, будущего наследника псковских дворян Алексеевых - имел девять детей. В их числе, помимо сына Семёна Александровича, унаследовавшего родовые владения в Покровском и продолжившего старшую мужскую линию Брянчаниновых, был также Дмитрий Александрович Брянчанинов (1807-1867). Он в 20 лет ушел в монастырь под именем Игнатий, затем последовательно стал настоятелем Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом, епископом Кавказским и Черноморским. Этот подвижник и духовный писатель XIX века, канонизированный Русской православной церковью в лике святителей в 1988 году⁹, приходился, таким образом, родным дядей будущему владельцу рассматриваемого нами имения.

Семен Александрович Брянчанинов первым браком был женат на Н. П. Сомовой, умершей в 1846 году. Оба их сына - Александр¹⁰ и Николай – чрезвычайно преуспели на государственной службе¹¹.

Дворец А. Н. Брянчанинова в Старых Липах. Фрагмент колоннады и одна из башен. Начало 1910-х годов. Фото В. И. Козлова

Николай Семёнович Брянчанинов (1844-1921) воспитывался в Вологодской гимназии и по окончании курса поступил в 1861 году в Санкт-Петербургский университет. На юридическом факультете он провёл пять лет, но курса не окончил по причине закрытия университета из-за студенческих волнений. 23 января 1867 года Н. С. Брянчанинов поступил в военную службу юнкером в кавалергардский полк. Спустя шесть лет он – уже в Главном штабе.

Продвигаясь по службе, Н. С. Брянчанинов участвовал в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов: руководил эвакуацией в Россию через Румынию больных и раненых. В 1885 году он был уволен из армии в чине генерал-майора.

Служа далее по линии министерства внутренних дел, Брянчанинов был в 1885 году откомандирован в распоряжение Санкт-Петербургского губернатора. В 1886 году он уже избран Великолукским уездным предводителя дворянства, а в 1890-м назначен на пост псковского вице-губернатора. В жизни Псковской губернии Н. С. Брянчанинов сыграл заметную роль. Он принимал активное участие в местных благотворительных начинаниях.

16 февраля 1893 года Н. С. Брянчанинов получил высокое и ответственное назначение: ему было высочайше «повелено быть» рязанским губернатором. В этой должности он пробыл 11 лет и 4 месяца, успев сделаться одной из самых ярких фигур в истории Рязани.

1893 год, уже встроенный в роковой двенадцатилетний цикл русской катастрофы¹², был временем, трудным для России. Конечно, поразивший страну тогда недород, называемый в историографии «голодом», несопоставим по масштабам и жестокости с теми смертельными голодовками, которые спустя три-четыре десятилетия были организованы в стране большевиками в период Гражданской войны и так называемого «Великого перелома»¹³.

И, однако же, в том, что империя не соскользнула в хаос уже в конце царствования Александра III, велика заслуга таких талантливых самоотверженных государственных администраторов как Брянчанинов.

За время своего губернаторства Николаю Семёновичу удалось победить голод и холерную эпидемию, помочь развитию железнодорожной сети, привлечь в губернию значительные инвестиции, украсить и благоустроить Рязань. При Брянчанинове население Рязанской губернии выросло почти на 700 тыс. человек и достигло 2 млн. 253 тыс. (что вдвое больше, нежели население Рязанской области в начале XXI века).

В 1904 году императорским указом Н. С. Брянчаинов был назначен сенатором и произведен в действительные тайные советники. Он являлся также с 1896 года шталмейстером двора Его Императорского Величества, до 1915 года оставался присутствующим сенатором¹⁴ в Правительствующем Сенате. Н. С. Брянчанинов был награжден многими важнейшими русскими орденами – до ордена Александра Невского включительно.

Дом Луны и Солнца

Понятно, что Н. С. Брянчанинову, всецело занятому важнейшей государственной работой, некогда было заниматься наследственным имением своей покойной жены.

Братья Александр Николаевич и Владимир Николаевич Брянчаниновы в детстве (20-е мая 1880 года).

В 1902 году он¹⁵ передал права собственности на владения в Псковской губернии своему старшему сыну Александру Николаевичу Брянчанинову (1874¹⁶-1960) – наследнику рода Алексеевых по материнской линии, который и оставался последним владельцем поместья в течение пятнадцати лет, вплоть до национальной катастрофы 1917 года.

Александр Николаевич Брянчанинов – личность яркая, странная, во многом загадочная. С юности начав военную карьеру, он был офицером гвардейской конноартиллерийской бригады, а в какой-то момент (недолго) – даже военным атташе российского посольства в Париже.

Однако в 1897 году А. Н. Брянчанинов – молодой человек двадцати с чем-то лет – по неизвестной причине оставил государственную службу. И отнюдь не для того, чтобы посвятить себя Богу в каком-нибудь из монастырей (такой выбор судьбы ещё как-то вязался бы с семейными традициями Брянчаниновых). Нет, он пожелал сделаться, публицистом, издателем – то есть «литератором» (как определял это поприще Д. В. Философов) и, в конечном счёте, политиком.

Мы очень мало знаем о нюансах отношений А. Н. Брянчанинова с отцом. Но очевидно, что его жизненный выбор не мог Н. С. Брянчанинову вполне понравиться. Нет, дело не дошло до полного лишения молодого Брянчанинова наследства¹⁷ (напротив, позднее он, как мы увидим ниже, сделался – в том числе и в результате выгодной женитьбы на княжне Марии Константиновне Горчаковой – очень богат).

Однако А. Н. Брянчанинов, оказавшись старшим в роду, столбовым продолжателем покровской ветви Брянчаниновых¹⁸, в результате каких-то внутрисемейных обстоятельств этого брянчаниновского «первородства» был лишён. Покровское и весь вологодских родовой «домен» перешли к его младшему брату Владимиру Николаевичу (который до самой революции 1917 года не сворачивал с прямой стези государевой службы). Александр же Николаевич получил только своё материнское наследство псковских помещиков Алексеевых.

Уже вскоре после своей отставки А. Н. Брянчанинов был избран в Псковское губернское земство (занимал пост гласного Псковского губернского земства. - Авт.) и параллельно занялся практической журналистикой.

Начиная 1902 года, он осуществил широкое благоустройство доставшейся ему усадьбы Гора в Новотроицком, которую и переименовал в «Старые Липы». В результате усадьба приобрела то кричащее великолепие, которое отражено в серии снимков, выполненных в начале ХХ века фотографом В. И. Козловым.

Дворец в Старых Липах был возведен параллельно дороге, ведущей из Михайлова Погоста в Локню. Строительство его планировочного ядра, выдержанного (насколько можно судить по старой фотографии) в лучших традициях русского классицизма, с большой степенью уверенности можно отнести к первой трети XIX века – то есть ко времени, когда усадьбой владел ещё дед А. Н. Брянчанинова по материнской линии, титулярный советник В. Г. Алексеев.

В 1909 году Александр Николаевич Брянчанинов пристраивает к основному старому дому две железобетонные башни, круглые в плане. Они, в руинах существующие и сегодня, примерно на 35 метров возвышаются над поверхностью земли. В качестве арматуры здесь была использована антикоррозионная легированную сталь с высоким содержанием никеля. В то время передовая архитектурная мысль с энтузиазмом обратилась к использованию бетона и железобетона в качестве самодостаточных строительных материалов.

К услугам А. Н. Брянчанинова были лучшие, наиболее «продвинутые» инженеры и архитекторы своего времени. После предпринятой им реконструкции выдержанный в классическом стиле усадебный дом отчасти повторил в целом композиционную схему Таврического дворца в Санкт-Петербурге.

А. Н. Брянчанинов дополнил здание колоннадой, чуть выгнутой в плане (как не сильно натянутый лук). Она зрительно объединила со стороны паркового фасада башни и дворец в единое целое. Тогда же дворец был оборудован всеми техническими новшествами, соответствующими представлениям о комфорте, свойственным началу ХХ века. Обширнейшая библиотека и выставочный зал, картинная галерея и домовая церковь дополняли композицию жилища и его всестороннее удобство для самого взыскательного обитателя.

На первый взгляд, мало понятно практическое предназначение двух бетонных башен, дополнивших брянчаниновский дворец. Они слишком дороги, высоки и прочны, чтобы быть чисто декоративными (да и с классической архитектурой дома сочетались не слишком хорошо). Если это смотровые вышки – почему их две, именно две? Только для внешней симметрии? Но это, даже для самого богатого человека, не слишком практично. Для любования же окрестностью хватило бы и одной вышки.

Однако в башнях, очевидно, не имевших практического предназначения, можно усмотреть некоторый символический смысл.

Есть сведения о том, что А. Н. Брянчанинов, помимо прочих аспектов его активнейшей литературной, общественной и политической деятельности, являлся (ещё до 1905 года) одним из русских масонов¹⁹. Если так – вопрос о смысловой нагрузке башен получает неожиданное и экстравагантное, но простое, на поверхности лежащее, решение: «В сложной символике масонов парная колонна занимала едва ли не центральное место. Две колонны – Воаз и Яхин – стояли перед входом в храм Соломона, который считался <…> прообразом всякой архитектуры, и символизировали активное и пассивное, мужское и женское начала»²⁰.

С точки зрения неявной символичности интересен также один из утраченных роскошных интерьеров дворца в Старых Липах, а именно – египетский с, по-видимому, подлинным изваянием некоего древнего божества (Исиды?) в центре.

Вообще дворец в Старых Липах отличался неимоверной внутренней роскошью. По некоторым сведениям, в нём было до ста покоев, многие из которых имели в эстетическом плане совершенно завершённое, обособленное убранство – древнерусское, средневековое, античное, китайское и так далее. В числе прочих здесь имелась и Зеркальная комната…

«Банкротство и иностранная экономическая кабала неминуемы, если мы не сократим свой образ государственной и общественной жизни»

В 1912 году, сразу после начала 1-й Балканской войны 1912-1913 годов, А. Н. Брянчанинов вошёл в так называемую «группу прогрессивных общественных деятелей», организованную по инициативе М. М. Ковалевского²¹ и П. А. Лаврова²² и ставившую одной из своих задач самое широкое печатное обсуждение национальной политики на Балканах. Иными словами (объективно, как мы теперь это понимаем) деятельность «группы» разжигала националистические страсти и, в конечном счёте, подталкивала Россию к большой войне.

Башня дворца А. Н. Брянчанинова в Старых Липах. Современное состояние.

Свои политические взгляды сам Брянчанинов выражал так: «Величие России, неразрывно связанное с гегемонией России в славянстве». Но для «гегемонии России в славянстве» необходим был насильственный демонтаж Оттоманской, Австро-Венгерской, Германской (а, пожалуй – и Британской) империй. Иными словами, это был путь к гибели.

С 1913 по 1916 годы А. Н. Брянчанинов издавал в Санкт-Петербурге посвященный «славянским интересам» еженедельный журнал «Славянское Звено».

В годы 1-й Мировой войны он большую часть времени проводил в столице, занимаясь изданием журнала «Новое звено», на страницах которого печатались статьи В. И. Бехтерева (1857-1927), А. А. Шахматова (1864-1920), Н. П. Семенова-Тянь-Шанского (1827-1914) и других выдающихся учёных.

По своему интеллектуальному уровню и социальному статусу А. Н. Брянчанинов принадлежал, в широком смысле, к тому же высшему кругу Санкт-Петербургского и европейского общества, что и Д. В. Философов²³, к примеру. Сходным образом (одобрительно) отнёсся он и к Февральской революции 1917 года.

Вот цитата из выступления А. Н. Брянчанинова 29 мая 1917 года на открытии Всероссийского общества противодействия роскоши и расточительности, членом Совета которого он являлся: «Революция низвергла царизм… но низвергла ли она столь дорого стоивший русскому народу бюрократизм? …Банкротство и иностранная экономическая кабала неминуемы, если мы не сократим свой образ государственной и общественной жизни…». Так отстранённо говорил о «царизме» потомок священно-римских императоров. Так говорил о бюрократизме сын, племянник и брат имперских губернаторов России. Наконец, так говорил о «роскоши и расточительности» обладатель стокомнатного дворца в Псковской губернии (и очень много чего ещё).

Словно зная заранее «времена и сроки», А. Н. Брянчанинов размещал свои капиталы в иностранных банках и, по воспоминаниям родственников, во время мировой войны активно переводил деньги за границу, за что был неоднократно обвинён в отсутствии патриотизма. Но таким образом он обезопасил своё (надо думать, огромное) состояние. Семья, по некоторым сведениям, ещё в 1916 году выехала в Великобританию. В самом конце 1917 года (по другой версии – в 1919 году) к ней присоединился и сам Александр Николаевич.

К слову, его младшему брату, Владимиру Николаевичу Брянчанинову (1875-1963), пришлось с семьёй покинуть Родину вовсе не так продуманно и гладко. Для них эмиграция стала суровым испытанием. Как бывший офицер, а затем архангельский губернатор, он прямо подлежал в Совдепии расстрелу, и только в последний момент смог бежать на пароходе из Сочи в Турцию.

Погост Отечества

После революции всё в Старых Липах постепенно было разграблено. Нет, столь недавно отстроенный дворец был разрушен не сразу. Он, против обыкновения, не сгорел в 1918 году, но неуклонно приходил в запустение. Об этом свидетельствует опись, сделанная в декабре 1922 года. В усадьбе уже не оставалось мебели. В Москву (неясно куда) была перевезена библиотека и наиболее ценные живописные полотна богатой брянчаниновской коллекции.

Прибывшая в 1924 году московская комиссия приняла решение о том, что здание сохранять как памятник истории и архитектуры нецелесообразно. Она рекомендовала использовать сохранившуюся часть дома как жилое помещение, а домовую церковь и галереи, соединявшие здание с башнями, разобрать на кирпич. Трудно охарактеризовать в пристойных выражениях воинствующий вандализм этой «учёной комиссии из Москвы».

По-видимому, окончательно дворец был разрушен только в конце 1930-х годов. До этого здесь какое-то время размещался дом отдыха красноармейцев…

На сегодняшний день, помимо бетонных остовов двух башен (которые, по-видимому, просто не хватило силы сломать), от дома остались руинированный фрагмент стены одного из дворцовых крыльев и фрагмент парадной лестницы.

С верхних уровней башен, куда подняться не всякий отважится, открывается несравненный вид на окрестность и Михайлов Погост с его Свято-Владимирским храмом. Витые бетонные лестницы в башнях сохранились. Их стройная логичная конструкция сегодня полностью обнажена и «работает» как самостоятельная эстетическая ценность. Местные свадебные компании завели «традицию» взбираться наверх с шампанским – поэтому всё здесь усыпано бутылочным стеклом…

Некогда дворец стоял среди обширного изысканного парка, веками взращённого и благоустроенного. Усадьбу опоясывала система трёх прудов, создавая иллюзию островного её расположения. Пруды соединялись каналами и ручьями, через которые были перекинуты мосты с ажурными коваными решётками. На северном пруду были купальный павильон и лодочная станция.

Невдалеке от дворца располагалась большая стеклянная оранжерея, в которой удавалось выращивать удивительные по редкости и красоте виды цветов, привезенные из Европы. Имелся большой плодово-ягодный сад. Сегодня за остатками парка с вековыми липами практически никто не ухаживает. Пруды почти высохли, замусоренные каналы заросли.

Ныне на территории усадьбы размещён женский психоневрологический интернат²⁴. Не следует ли усмотреть в этом символ всей постигшей наше Отечество в ХХ веке страшной судьбы? На месте утраченной цивилизации и затоптанной в грязь культуры, после богатства и процветания, сменяя горделивое человекобожеское дерзновение, закономерно возникают поначалу всеобъемлющий «Мёртвый дом» (тюрьма и лагерь), а затем – некоторый метаисторический Дом Скорби?

Продолжение следует.

Публикация подготовлена в рамках проекта «Именья родовые». Проект поддержан администрацией Псковской области в рамках регионального конкурса средств массовой информации «Модернизация сферы культуры и туризма региона».

1. Из множества дворянских родословных линий фамилий Алексеевых в древнем дворянстве (VI часть родословной книги) утверждены Правительствующим Сенатом только два рода: 1) потомство Степана Кузьмича Алексеева (предположительно, родившегося в 1679 году) и его внука бригадира Григория Никитича Алексеева (1790), по Ярославской губернии, и 2) потомство Федора Осипова (Русинова), служившего в 1626 году по Белёву и владевшего поместьями в Белозерском уезде, по Московской и Новгородской губерниям.

2. Описание этого герба приведено выше. Имя подполковника Никиты Степановича Алексеева содержится в «Перечне родам и лицам, гербы которых утверждены или пожалованы Российскими Монархами».

3. Об этом свидетельствует приведённая выше цитата из Гербовника, где говорится о копии с грамоты Ярославского дворянского собрания.

4. По рассказам старожилов, местные крестьяне доставляли кирпич на строительство, передавая его из рук в руки, по живой цепочке.

5. На колокольне было некогда семь колоколов, наибольший из которых весил 102 пуда и 30 фунтов.

6. Сохранилась дореволюционная открытка начала ХХ века, на которой зафиксирован прежний вид Михайлова Погоста: рядом с Князь-Владимирской церковью мы видим на ней деревянную церковь Успения Пресвятой Богородицы, позднее разрушенную.

7. Завещание М. И. Алексеевой хранится в Российском государственном историческом архиве: РГИА. Ф.1102. Оп. 1. Д. 617. Л. 19 об.-24.

8. «Древо рода Брянчаниновых – это несколько сильно разветвленных стволов. Различные источники сводят все стволы к одному родоначальнику, знаменитому боярину великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского, Михаилу Андреевичу Бренко. <…> Также Михаила Андреевича Бренко считали своим родоначальником и представители другого известного рода - Челищевых. По их семейному преданиию предком Михаила Андреевича был правнук Оттона, курфюрста Люнебургского, Вильгельм <…> В приложении к гербу Челищевых об этом записано следующее: «В лето 6745 (1237) князю ко Александру Невскому на Невское побоище приехал из немецких полков служить из Люнебургской земли от поколения короля Оттона муж честен, именем Вильгельм и, послужа немного в Литве, пришел в Великий Новгород и крестился, и во крещении имя ему дано Леонтий. ... Праправнук сего Леонтия, Михайло Андреевич Бренко был у великого князя Дмитрия Ивановича боярином». (Шафранова О. Предки, современники, потомки: к истории рода Святителя Игнатия Брянчанинова. По материалам Российского государственного исторического архива (РГИА) – Санкт-Петербург, Государственного архива Вологодской области (ГАВО), Государственного архива Ярославской области (ГАЯрО), Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (РГБ), Вологодской областной библиотеки, Отдела письменных источников государственного исторического музея (ОПИ ГИМ).

9. Вообще, глубокая подвижническая религиозность была родовой чертой Брянчаниновых, в особенности этого их поколения: брат святителя Игнатия Петр Александрович Брянчанинов (1806-1891) – ставропольский губернатор, уходит с высокой должности в послушники Николо-Бабаевского монастыря; ещё один их брат – Михаил Александрович Брянчанинов – был мировым посредником в Корбангской волости Вологодской губернии, но ушёл из жизни монахом Оптиной пустыни; Александр Александрович Брянчанинов нёс воинскую службу и умер в молодых годах (предположительно 7 апреля 1835 года), но перед смертью пострижен братом Игнатием в монахи и похоронен в Троице-Сергиевой пустыни.

10. Александр Семёнович Брянчанинов (1843-1910) являлся в 1891-1904 годах самарским губернатором и с 1904 года до своей смерти членом Государственного совета Российской империи.

11. В сборнике биографий кавалергардов за 1908 год имеются полные послужные списки обоих братьев. (Сборник биографий кавалергардов 1826-1908. Составлен под редакцией С. Панчулидзева. - СПб., 1908, сс. 252, 263.)

12. 1881, 1893, 1905, 1917, 1929, 1941, 1953 годы; и далее – 1989, 2001... 2013-й?

13. Насильственная «коллективизация» крестьянства СССР в 1929-1931 годах. По разным оценкам унесла от десяти до тридцати миллионов жизней.

14. «Сенат составляется из особ первых трех классов; определяются сенаторы по непосредственному избранию Его Императорского Величества, как из гражданских, так и из военных чинов, причем сенаторы, не лишаясь своего звания, могут занимать и иные должности». Исключение составляли сенаторы кассационных департаментов. Главную работу несли на себе сенаторы, присутствующие в департаментах. Поскольку государственное и политическое положение учреждения обусловливается общественным положением его членов, положение Сената зависело именно от сенаторов, присутствующих в департаментах. Это были почти всегда лица, занимавшие должности III, иногда IV класса (по Табели о рангах), причём назначение их в Сенат являлось венцом их служебной карьеры.

15. По свидетельству Брянчаниновых, живших в эмиграции, Н. С. Брянчанинов, скончавшийся в 1921 году, до смерти (об обстоятельствах которой мы не имеем сведений) оставался в захваченной большевиками России. (Согласно традиционной версии, Н. С. Брянчанинов умер в 1915 году.)

16. По другой версии А. Н. Брянчанинов родился в 1871 году. Однако на детском фото братьев Александра и Владимира Брянчаниновых видно, что возрастная разница между ними не больше года. Владимир рождён в 1875-м.

17. Впрочем, это, по-видимому, было не во власти Н. С. Брянчанинова: А. Н. Брянчанинов являлся наследником владений Алексеевых в соответствии с завещанием своей бабушки, М. И. Алексеевой (см. прим. 9).

18. После кончины в 1907 году двоюродного дяди, Алексея Петровича Брянчанинова, и в 1910 г. — родного дядюшки, Александра Семёновича, умерших без потомства мужского пола.

19. Данные Департамента полиции (записка Л. Ратаева: ГАРФ, ф. 102, 1905, д. 12, ч. 2, прод. 5, л. 30-31). Приведено в книге О. А. Платонова «Терновый венец России: Тайная история масонства» М., 1996.

20. См.: Голомшток И. Архитектура и масонство. Одной из главных эмблем масонства, являются две колонны легендарного храма Соломона — левая Воаз (имя прадеда царя Давида) и правая Иахин (верховный жрец храма). Эти слова переводят как «В нем сила» и «Он упрочит». Столб Воаз является символом Луны, а Иахин—Солнца. Наибольшую же известность, благодаря вездесущим масонам, получили две медные колонны храма царя Соломона - «Иахин» (Бог делает прочным) и «Воаз» (в Нем сила), высота которых, как утверждается, составляла ок. 9 метров. По древнееврейской традиции, эти две колонны известны как олицетворение Милости и Возмездия. Согласно коптской легенде, на одной из колонн, полученных царем Соломоном от «крылатого духа», были высечены все премудрости мира, доступные с того времени искусному в волшебстве правителю. <…> В Библии упоминаются также огненный и облачный столп, предшествующие израильтянам в Синайской пустыне, и ставшие, возможно, одним из прототипов колонн храма Соломона.

21. Максим Максимович Ковалевский (1851-1916) — русский учёный, историк, юрист, социолог эволюционистского направления и общественный деятель, академик, член Государственного совета Российской империи, один из руководителей русского масонства. С 1906 года член-основатель ложи «Возрождение» Великого Востока Франции, был её мастером-наместником и 1-м Стражем.

22. Пётр Алексеевич Лавров (1856 - ?) – филолог, славист, автор статей «Аннексия Боснии и Герцеговины и отношение к ней славянства» («Вестник Европы», 1909), «Балканский союз и Сербия», «Сербо-болгарский спор из-за Македонии», «Балканский союз и переживаемый им кризис».

23. Известна, в частности, переписка А. Н. Брянчанинова с Вячеславом Ивановичем Ивановым – выдающимся поэтом и мыслителем русского Серебряного Века.

24. Государственное учреждение социального обслуживания «Локнянский психоневрологический интернат». Адрес: 182910, Псковская область, Локнянский район, д. Старые Липы.