«Друзья мои, пора включать логику и здравый смысл»

Рисуя очередные злодеяния «киевской хунты» в отношении русскоязычного населения Украины, телевизионная пропаганда старательно умалчивает о жизни в областях, где русские составляют подавляющее большинство населения, но почему-то и не думают организовывать свои «народные республики». Что же там происходит по соседству с Донбассом? Своим видением ситуации поделился Сергей Жарков. Выросший на Псковской земле житель украинского Запорожья прислал в редакцию письмо, выдержки из которого мы представляем вниманию читателей «Псковской губернии».

Бывший себежанин, а ныне украинец Сергей Жарков на фоне одетого в вышиванку памятника Ленину.

Никогда не мог подумать, что события, происходящие сейчас между нашими странами, так быстро и круто изменят отношения с друзьями и родственниками…

Закрытое детство

Так получилось, что живу я в Запорожье, на юго-востоке Украины, но своей родиной считаю Себежскую землю. Имею на это полное право – 14 лет, с 1970-х по горбачевскую пору, я прожил в секретном городке Себеж-5. С ним связаны мои первые детские переживания. Садик, потом школа № 156 и навсегда любимая первая учительница Валентина Михайловна Прищепова (вечная ей память).

Сегодня я русский в Украине. Но практически каждый год, посещая в отпуске дом своего лучшего школьного друга, приходя на встречи выпускников, празднуя день города, я продолжаю жить жизнью славного русского Себежа.

Мое детство прошло в специфических условиях закрытого военного городка. Мы жили за колючей проволокой и не имели той свободы, что была у наших сверстников из самого Себежа, Опочки или Пустошки. Впрочем, детьми мы не очень и задумывались об этом. Мы находились в замкнутом пространстве, приехать к нам в городок посторонним было почти невозможно. Разницу мы ощущали только тогда, когда выезжали соревноваться по волейболу с другими школами. А у себя мы жили полной жизнью. Рыбалка, велосипеды, зимой – лыжи и хоккейная площадка. Беззаботное детство со множеством увлечений и, главное, с возможностью их реализации.

Много знакомых «из внешнего мира» появлялось у нас на летних каникулах. Хорошо помню спортивно-трудовой лагерь в поселке Дедино – на берегу озера, рядом с местным кладбищем. Вместе с новыми друзьями мы работали на уборке сена, занимались спортом, играли в игры. Помню походы к дотам, построенным в себежских лесах накануне Великой Отечественной. Одна из таких огневых точек была в Дедино у самого дома бабушки и дедушки моего лучшего друга детства.

Конечно, от секретности и ограничений Себежа-5 страдали наши родители. Отправиться на выходных за пределы городка в лес за грибами или порыбачить на озерах – это была целая проблема. Предварительная запись, получение пропусков. Что уж говорить о поездке куда-нибудь в Резекне за сахаром и белым хлебом…

Отец мой был родом из Белоруссии, мать – с Украины. Обычное для СССР смешение народов, и тогда такие вопросы никого не волновали. А уходившие из военной части на пенсию офицеры очень часто местом дальнейшей жизни выбирали именно Украину. Так получилось и в нашей семье, хотя наш выбор ускорили трагические события – погиб отец. Озеро, лодка, несчастный случай на рыбалке – для Себежа нередкая печальная история.

Оставаться жить в Себеже-5 мы не могли – наша квартира предназначалась новому офицеру, присланному в часть на отцовскую должность. Во времена Советского Союза военные пенсионеры могли выбирать из предложенных вариантов места проживания. Для нас решающее значение имел срок получения жилья, и быстрее всего – через три года – нам могли дать квартиру в Запорожье. И так получилось, что за наши три года ожидания переезда из Себежа-5 страна успела перехоронить последних коммунистических вождей – от Брежнева до Черненко.

Тяжелее всего было расставаться со школьными друзьями. Мобильных, Интернета не было, позвонить на внутренний телефон городка из внешнего мира было практически невозможно. В апреле 1984 года мы поселились в Запорожье, а на все ближайшие новогодние каникулы я приезжал назад в Себеж-5 – к своим друзьям.

Русская Украина

Последний класс школы я закончил в Запорожье, в УССР. В учебной программе меня очень удивил один момент: среди предметов есть изучение украинского языка, но от него в моем классе имели освобождение примерно 70 процентов ребят. Это делалось очень просто: родители писали заявление, что ребенок не будет изучать этот предмет. И всё, без всякого объяснения причин, не хочешь – не учи.

К чему я об этом? Чтобы было понятно, куда мы приехали и где жили. И тогда, и сейчас на улицах Запорожья практически невозможно услышать украинскую речь. Если и бывает, то, скорее, как исключение. И тогда, и сейчас абсолютное большинство местных телеканалов, изданий, да просто объявлений на столбах – на русском языке. Люди говорят, слушают, пишут, читают и думают по-русски. И при этом на моей памяти нет ни одного инцидента, возникшего из-за того, что кто-то где-то заговорил на украинском.

Раздуваемые российским телевидением проблемы русскоговорящего населения – якобы нам запрещали разговаривать и писать по-русски – это полнейший абсурд. Россиянам показывают какие-то вырванные фрагменты из речей самых одиозных украинских политиков и тем самым создают миф о запрете русского языка. Но разве у вас в России мало безумных деятелей? Вам назвать, или сами вспомните?

Смутные времена

После окончания школы я пошёл учиться в военное училище ракетных войск. Думаю, вы знаете, что у пацанов, выросших в военных городках, дальнейшая судьба чаще всего была связана с армией. И в училище рядом со мной оказалось очень много себежских друзей. Однако за время учёбы я слишком хорошо понял, что происходит с советской армией и во что она превращается. Не дождавшись года до офицерских погон, я ушёл из училища по собственному желанию и, по тогдашним правилам, отправился на полгода дослуживать солдатом-срочником. Я попал в часть в Житомирской области, где снова встретился со знакомыми из Себежа-5 – ребята постарше меня успели отучиться в том же училище и уже служили офицерами.

После армии я вернулся в Запорожье, получил институтский диплом, работал по специальности. Наступили 1990-е. Армия разваливалась на глазах, многие мои однокашники увольнялись на гражданку. Мой лучший друг по военному училищу тоже ушел из армии и вернулся к себе на родину в Донецк – столица Донбасса всего в 200 км от Запорожья. Я очень много кого там знаю, со многими не раз говорили «за жизнь». И оглядываясь в прошлое, я понимаю, что происходящие сегодня в Донецке события – это эхо тех самых 1990-х.

Линия разлома

Когда сейчас сравниваешь жизнь в наших соседних областях, то возникает ощущение, что между Запорожьем и Донецком не две сотни, а десятки тысяч километров. В нашем городе очень много беженцев из Луганской и Донецкой областей. Помогаем им как можем. Все были уверены, что вся эта беда скоро закончится. Мои хорошие знакомые из Донецка выехали на всё лето в Бердянск. Надеялись переждать боевые действия и спокойно вернуться к началу нового учебного года – в семье двое детей школьники, жена моего знакомого – учительница. Лето прошло, и пришлось возвращаться – просто от безысходности, ведь в Донецке их жильё, в городе остались родители.

И вот мой знакомый рассказывает о пережитом по возвращении шоке. Все окна в их микрорайоне заклеены крест-накрест, как на войне. Через пару дней в семье поняли, почему это: мой друг позвонил мне в час ночи и сказал, что к ним во двор боевики ДНР загнали четыре установки ГРАД и начали обстрел района аэропорта. Ракеты уходили над школой, в которой раньше учился сын и где работала жена. Вся семья лежала на полу квартиры минут двадцать, пока не пришёл бывалый сосед (он никуда не уезжал) и «успокоил»: если до сих пор нет ответного огня, то можно ложиться спать.

Самое обидное и ужасное, что боевики ДНР и ЛНР все свои действия проводят под флагом моей Родины – России. Значит, Россия с этим согласна? Верхом цинизма было назвать украинскую территорию Новороссией и дать оружие террористам. Попытки раскачать народ на предательство своей страны Украины были, конечно, и в Запорожье, и в Днепропетровске, и в Одессе, но не получилось. Скажу за себя: осознание того, что живешь на земле Запорожской Сечи, земле вольных казаков, хороших воинов, оно дает импульс мозгу – я живу в Украине и только в Украине.

Проблема русскоговорящих областей придумана. И я не могу поверить, что вы, россияне, так легко и быстро уверились в ненависти украинцев, в том, что украинские солдаты издеваются над своими же женами и детьми, уничтожают стариков, воевавших против немецкого ига. Соотечественники, друзья мои, пора включать логику и здравый смысл. Поищите самостоятельно, без участия телевидения, ответы на вопросы, которые неизбежно возникают у всех думающих людей.

Вы не осознали, что в развязанной путинским правительством войне гибнут невинные мирные люди? Что лишается жизни всё больше псковских, костромских и других ребят из российской армии?

Много погибает и воинов из Украины. Но есть разница – они защищают свою землю. Их хоронят как героев. А за что воюют российские солдаты? И как хоронят их у себя на родине? Как вы, дорогие мои соотечественники, земляки, будете смотреть в глаза украинцам, когда поймете, что ваши сыны убивали, помогали убивать или даже просто стояли рядом, видя, как убивают детей, стариков, отцов и матерей?

Успокаивает одно. И среди моих школьных друзей, и среди ребят-сослуживцев есть те, кто понимает ужас всего происходящего. Их осталось немного, но они есть. И спасибо Богу, что именно они – мои лучшие и настоящие друзья.

Сергей ЖАРКОВ,
Запорожье, Украина