Страницы жизни

История семьи: к столетию со дня рождения
Вениамина Каверина

ГЛАВА 9.
ОБЩЕСТВЕННЫЕ ДЕЛА ВЕНИАМИНА

Очевидно, события 1917-1918 годов так увлекли Вениамина, что учёба отошла на второй план. В «Освещённых окнах» он вспоминал, как осенью 1917 года ходил на собрание старшеклассников, хотя ученикам пятых классов это не дозволялось, и был наказан инспектором гимназии. Как «с другого собрания мы ушли с пения «Варшавянки». Как тогда «впервые в жизни я выступал на собраниях, защищал гражданские права пятого класса». Как, в частности, «выступал на общем собрании двух пятых классов с энергичной защитой» необходимости изучения в гимназии латинского языка.

Сведения об одном из выступлений Вениамина сохранились в протоколе заседания педагогического совета гимназии от 19 декабря 1917 года. Это случилось в пятом «б» классе 14 декабря, почти через два месяца после Октябрьского переворота. «В этот день, при входе в класс преподавателя математики Н. П. Остолопова, ученик Зильбер обратился к нему с предложением выслушать резолюцию класса по поводу оценки им ученических работ. В этой резолюции указывалось, что оценка Н. П. Остолоповым ученических работ – «ниже действительного достоинства их», причём класс грозил «демонстративно бойкотировать уроки преподавателя математики». Не желая вступать в объяснения с учениками по поводу их дерзкого поступка, Н. П. Остолопов ушёл из класса и доложил о случившемся директору. Директор, председатель родительского комитета и классный наставник вели по поводу этого проступка продолжительные беседы с учениками, стараясь выяснить им всю возмутительность их поведения. В конце концов ученики осознали, что избрали неправильный путь для предъявления своих претензий к преподавателю, и, признав, что резолюция вынесена ими «сгоряча», согласились, принеся извинение классному наставнику, директору и педагогическому совету, выразить Н. П. Остолопову сожаление о случившемся.

При обсуждении инцидента большинство совета стояло на той точке зрения, что не следует прибегать к репрессиям, чтобы в такое тревожное время не волновать массу учеников и тем не нарушать мирного течения школьной жизни. После продолжительных прений принято было постановление:

Инцидент рассматривался в педагогическом совете, при участии представителей родительского комитета и общественных организаций, и встретил единодушное осуждение; совет, однако, не счёл нужным прибегнуть к репрессиям, ввиду раскаяния учеников и исправления ими своей ошибки, но предупреждает, что, в случае повторения подобных поступков, совет не будет иметь возможности отнестись к проступку так снисходительно».

Каверин не привёл этот инцидент в «Освещённых окнах», но отголосок его есть на страницах книги. Подробно рассказывая об однодневной забастовке гимназистов шестого «б» класса, объявленной следующей зимой во время немецкой оккупации в знак протеста против исключения из гимназии ученика Смилги, сочувствовавшего большевикам, Вениамин Александрович добавил: «Еще в прошлом году, когда мать получила «извещение», приглашавшее её к инспектору по поводу поведения младшего сына, она написала на оборотной стороне: «Считаю сына достаточно взрослым, чтобы он мог сам отвечать за свои поступки».

Вениамин был самым активным инициатором этой забастовки, в очередной раз выступал перед классом с призывом к ней и не прекратил свою речь даже после прихода директора, стоял в пикете, чтобы не допустить одноклассников, если они всё-таки пойдут на уроки, и был исключён из гимназии. Однако вскоре в Германии началась революция, немцы ушли из Пскова, в город вернулась Советская власть, и решение утратило своё значение. Его даже не удалось найти в архивных делах гимназии.

О своих увлечениях политикой в последние годы псковской жизни Каверин вспоминал не раз. Так, в предисловии к мемуарной книге «Литератор. Дневники и письма» (Москва, 1988) он отметил: «Шла гражданская война. Решительно во всём происходили необратимые перемены: в отношениях людей, в их понятиях, в существовании духовном и материальном. И я был деятельным участником этих событий. В шестнадцать лет в захваченном немцами Пскове я раздавал солдатам знаменитую брошюру Вильгельма Либкнехта «Пауки и мухи»…». И продолжил эту мысль в «Освещённых окнах»: «Зимой восемнадцатого года, забросив учебники, мы энергично принялись за общественную работу. Чуть ли не каждый день я выступал с речами и, не отличаясь находчивостью, научился всё же говорить уверенно и свободно».

В первой части этой трилогии Каверин не раз подчёркивал ведущую роль в классе пятерых гимназистов: «младший Гордин (конечно, имеется в виду не совсем маленький, четырёхлетний Аркадий, а упоминавшийся Арнольд – Н. Л.), братья Матвеевы, Рутенберг и я». Ещё до революции, в четвёртом классе они создали подпольный кружок для углублённого изучения литературы, читали свои рефераты. В гимназии были категорически запрещены любые ученические кружки, даже научные и литературные, собиравшиеся вне её стен и без контроля педагогов. Вениамину особенно запомнилась одна обсуждавшаяся в кружке тема, недопустимая для дореволюционной гимназии: «была ли смерть Рудина на баррикадах 48-го года в Париже единственным выходом для русского революционера».

После Февральской революции, когда растерялись выбитые из привычной колеи педагоги, порядок в классе поддерживали эти гимназисты, ставшие своеобразным, официально не оформленным комитетом. Через год, с приходом в Псков немцев, комитет вновь стал подпольным и опять собирался у Альфреда Гирва. Именно они организовали ту однодневную забастовку протеста пятого «б» класса, удивившую всю гимназию.

Впрочем, влияние Вениамина не ограничивались его классом и даже только гимназией. Каверин в «Освещённых окнах» говорил о своём участии в общегородском Демократическом обществе учащихся (ДОУ), хотя и не указал, какую конкретно роль он играл в этом обществе. Определить его место в ДОУ помогли газетные материалы.

За создание своей городской общественной организации учащиеся взялись ещё весной 1917 года. Они решили в ней не только обсуждать политические проблемы, но и оказывать реальную помощь нуждающимся ученикам. На благотворительные цели требовались немалые средства.

20 июня 1917 года «Псковская жизнь» поместила такое хроникёрское сообщение:

«В Демократическом обществе учащихся. В воскресенье 25 июня с. г. Д.О.У. устраивает в Летнем саду спектакль и гулянье. Будет поставлена известная пьеса Невежина «Нищие духом». Весь чистый сбор от вечера поступит в пользу названного общества на учреждение при нём кассы взаимопомощи и на культурно-просветительные цели.

Гуляние в саду начнётся с 4 ч. и до 6 с половиной ч. будет бесплатным. В 7 ч. начнётся дивертисмент, а спектакль в 8 с половиной час. вечера. Помимо этого в саду учащимися будут устроены разнообразные киоски: лотерея-аллегри, цыганский шатёр, живая лотерея и т.п.

Пожертвования на устройство лотереи-аллегри деньгами и вещами принимаются в музыкальном магазине А. Г. Зильбер (уг. Плоской и Великолуцкой ул.)»

Итогам этих хлопот Каверин в книге посвятил целый абзац: «Гулянье, которое ДОУ устроило в Летнем саду, прошло с успехом, в пьесе «Нищие духом» Невежина выступил известный артист Горев, и всем понравился дивертисмент с лотереей-аллегри и «цыганским шатром», в котором наши барышни, одетые цыганками, гадали на картах и предсказывали судьбу по линиям рук. Не помню, много ли удалось выручить «для кассы взаимопомощи», но теперь мы могли снять помещение – и немедленно сняли пустовавшую лавку напротив колбасной Молчанова».

Эти воспоминания существенно дополняет подробный отчёт, помещённый обществом в «Псковской жизни» через месяц, 20 июля. Оказывается, за вычетом всех расходов ДОУ получило тогда чистый доход в 2740 руб. 65 коп. Общество выразило «благодарность устроительнице вечера А. Г. Зильбер», а также многим участникам, в том числе её дочери М. Зильбер. От имени общества отчёт подписали: «Президиум: В. Зильбер, Д. Васильев. Ревизионная комиссия: П. Заррин, С. Егорова».

Таким образом, Вениамин был одним из руководителей ДОУ. К тому же мы видим, что мать и старшая сестра поддерживали его демократические устремления.

Газетная хроника и объявления позволяют составить некоторое представление о деятельности ДОУ. Летом 1917 года общие собрания общества проводились в Кутузовском саду («Псковская жизнь», №№ 1346, 1354), там же находилась устроенная ДОУ ученическая столовая – «единственное спасение для учащихся» («ПЖ», № 1378). 10 августа через эту газету ДОУ просило жертвовать учебники и книги в создаваемую библиотеку общества (пожертвования принимались в столовой учащихся в Кутузовском саду). Бюро труда общества рекомендовало опытных репетиторов, машинисток, конторских работников. ДОУ подыскивало квартиры для съезжавшихся к началу учебного года, предлагая обращаться по делам общества в дом № 18 по Петропавловской улице (не сохранился).

С конца сентября месяца общие собрания перенесли в помещение частной женской гимназии М. И. Сафоновой, бывшей Александровской (современный адрес: ул. Гоголя, 8). Авторитет ДОУ был настолько велик, что на общем собрании общества социалистов-учеников средних учебных заведений Пскова 16 ноября 1917 года это общество решило преобразоваться в социалистический кружок при ДОУ («ПЖ», № 1392). 28 ноября ДОУ открыло бесплатную читальню и просило жертвовать книги и журналы для её расширения и преобразования в библиотеку, принося их в новое помещение общества на Сергиевскую улицу в бывшей конторе Ильяшева (на месте современного спортивного магазина «Ракета» - Октябрьский пр-кт, 28).

16 октября 1917 года педагогический совет гимназии рассмотрел переданную председателем родительского комитета просьбу учащихся оказать материальную помощь проектируемому ученическому журналу, характера, главным образом, беллетристического и при том беспартийного. Поскольку в качестве руководителей ученики были намерены пригласить некоторых преподавателей, педсовет выделил им 75 рублей (ГАПО, ф.8, д.114, л.324). Вениамин очень увлёкся работой над этим журналом. «И нам действительно удалось напечатать первый номер, весьма содержательный, с моей точки зрения. Но заведующий гороно, молодой эстонец, которому мы с гордостью принесли наш журнал (не помню, как он назывался), холодно перелистал его и сказал, что в нём слишком много лирики и мало политического осознания событий» («Освещённые окна», ч. 1).

Журнал вышел уже в советское время и назывался «Юность». На заседании педагогического совета 28 января 1918 года обсуждалось предложение журнала «Юность» объединиться с другими издававшимися в Пскове ученическими журналами. Педсовет решение не принял, предложив преподавателям литературы В. И. Попову и К. А. Иеропольскому «узнать подлинные мотивы ходатайства». Возвращаться к этому вопросу не пришлось, так как через месяц Псков заняли кайзеровские войска.

Натан ЛЕВИН, краевед.
(Продолжение следует).

Здание Псковской губернской мужской гимназии. Фотография начала XX века.